Дорогой зритель!
Страница, которую вы вызываете, не может отобразиться, потому что в вашем браузере не включена поддержка JavaScript.
Если у вас есть вопросы, свяжитесь с нами любым удобным способом:
По телефону: +1-855-961-4571
По Skype: eTVnet
По электронной почте: support@eTVnet.com
В истории русского коллаборационизма в годы Второй мировой войны особое место занимает генерал-майор вермахта Борис Алексеевич Смысловский (1897–1988), известный также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон». Выходец из известного российского дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, служивший в Русской императорской и Белой армиях, Смысловский после окончания Гражданской войны был вынужден эмигрировать в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами, и в начале 1930-х гг. стал штатным сотрудником германской военной разведки — абвера. В 1941 г. Смысловский в качестве офицера оперативной разведки вермахта вернулся в Советскую Россию и вскоре возглавил специальный военно-разведывательный орган — Зондерштаб «Р», личный состав которого был представлен коллаборационистами из числа российских эмигрантов и бывших советских военнопленных. Зондерштаб координировал разведывательно-диверсионную работу в тылу Рабоче-крестьянской Красной армии и борьбу с партизанским и подпольным движением на оккупированных территориях СССР. К концу войны силы и средства, подчиненные Б. А. Смысловскому, были объединены в 1-ю Русскую национальную армию, которая не вошла в состав власовских вооруженных сил Комитета освобождения народов России. В мае 1945 г. эта армия профессиональных разведчиков и диверсантов перешла границу маленького нейтрального княжества Лихтенштейн, была интернирована и лишь чудом избежала выдачи советской стороне, что предусматривали соглашения государств-союзников, подписанные в Ялте. В течение последующих нескольких десятков лет Смысловский продолжал сотрудничать с разведками зарубежных государств, в первую очередь США и ФРГ: его опыт и кадры были весьма востребованы в условиях «холодной войны». Он вышел в отставку в 1973 г., вернулся в столицу Лихтенштейна — Вадуц, где и проживал до конца своей жизни.
В старших классах, однокласники пробовали уже все подряд и наркоту-колеса-табак и алкоголь-секс- "эти" знали, у них нет на это права "позориться" перед семьей. Их их никто не кашмарил. Уважали право выбора. Лучшее, что вспоминает мой приятель, это то ощущение абсолютного счастья за общим столом в кругу семьи среди братьев-кузенов и родичей во время вкуснейших семейных ужинов.Разговоры обо всем, смех,шутки, песни танцы .Им не было легко жить, но они всегда, как он говорит, знали как "не надо",чтобы не стало хуже.Только мой приятель, один из всех братьев, смог получить образование, а на вопрос о том, как их мама пережила 4-х подростков близких по возросту в их пубертатный период, и не сошла с ума, он сказал, что заставлять ее нерничать в их семье, считалось тяжким проступком иповодом для жестких разборок психологического характера. В доме для всех было полно работы, чтобы не отвлекаться на глупости. Традиции итальянской семьи, как оказалось, помогают варащивать детей, в безопаности , но не ограждая от соблазнов, зато формируя свой стержинь, на который можно и опереться в критеском случае.Viva la Italia.