Одним только взглядом он учащал сердцебиения миллионов поклонниц. И ведь не было в этом взгляде ничего, чем любили сражать зрительниц киногерои – ни самоуверенности, ни наглости или грубости. Актерское и мужское обаяние Ефремова действовали магнетически. Может быть, подсознательно действуя по законам драматургии, он до последней минуты держал в напряжении тех, кто был участником и одновременно зрителем спектакля его собственной жизни, ведь женщин, претендовавших на сердце короля сцены, было мног...