Дорогой зритель!
Страница, которую вы вызываете, не может отобразиться, потому что в вашем браузере не включена поддержка JavaScript.
Если у вас есть вопросы, свяжитесь с нами любым удобным способом:
По телефону: +1-855-961-4571
По Skype: eTVnet
По электронной почте: support@eTVnet.com
Писатель, который в молодости был открыт издателем самого популярного, самого прогрессивного журнала той эпохи.
После своего литературного дебюта приобрел огромную славу.
По образованию -- не литератор, технарь, не филолог вообще.
Пережил тюремное заключение, написал о нем широко известное документальное повествование.
Автор нескольких больших идеологических романов.
Болезненно интересуется еврейским, балканским и славянским вопросами.
Начинал как убежденный революционер и закончил как убежденный консерватор
Ключевая сцена в главном произведении -- диалог Ивана и Алеши".
Конечно, уже давно ясно, что сравниваются диалоги: из "Братьев Карамазовых" и кавторанга Ивана с религиозным Алексеем из "Одного дня Ивана Денисовича", Достоевский и Солженицын -- вполне сопоставимые по масштабу фигуры русской литературы...
На самого Александра Иванова тоже посали пародии, и ему больше всего нравилась эпиграмма Фазиля Искандера:
"Скорбен лик у Иванова —
Хоть пиши с него святого.
Благодушен в скорби он,
Как весенний скорпион".
Победы:
Международный кинофестиваль в Карловых Варах — «Специальный приз жюри»
«Кинотавр» — «Лучшая женская роль» (Наталья Павленкова), «Приз Гильдии киноведов и кинокритиков»
Фестиваль фантастического кино в Остине — «Лучший фильм»
Международный кинофестиваль в Котбусе — «Гран-при», «Лучшая женская роль» (Наталья Павленкова).
Номинации:
Международный кинофестиваль в Цюрихе — категория «Лучший иностранный фильм»
Международный кинофестиваль в Филадельфии — «Главный приз жюри»
Международный кинофестиваль в Чикаго — категория «Лучший фильм»
Международный фестиваль артхаусного кино в Батуми — «Лучшая актриса»
Международный кинофестиваль в Карловых Варах — «Лучший фильм»
"В конце лета мать с трудом оторвала голову от подушки и слабым голосом позвала Пашечку.
Уже лет десять прошло с тех пор, как ушел от нее муж, Пашечкин отец, красавец, левун, гулена, бабник, любитель выпить и закусить.
Мать слегла. Врачи определили полеомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолией, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический сидром.
– Сходи к бабушке, дочка, – прошептала мать. – Отнеси ей пирожков. Пусть порадуется. Недолго уж ей осталось...
Бабушка жила одна в глухом лесу, где до ухода на пенсию по инвалидности работала уборщицей в Театре оперы и балета.
Как-то, заменяя внезапно умершую балерину, она упала в оркестровую яму, сломала ноги, руки, шею, позвоночник и выбила зубы.
С тех пор уже не вставала.
Раз в год Пашечка носила ей пирожки с начинкой из продукции фирмы "Гедеон Рихтер". Бабушка радовалась, счастливо улыбалась, ничего не видя и не слыша, и только выбивала желтой пяткой мелодию вальса "Амурские волны".
Вот и сейчас Пашечка собрала корзинку и, тяжело опираясь на костыли, вышла из дому.
Все называли ее Пашечкой из-за нездорового румянца, который был у нее с детства. Она страдала рахитом, эпилепсией, слуховыми галлюцинациями и аневризмой аорты. И ходила поэтому с трудом.
На лесной тропинке встретился ей Алексей Сергеевич Волк, лучший в лесу хирург - золотые зубы, резавший безболезненно и мгновенно.
У него было размягчение мозга, и он знал это. Жить оставалось считанные минуты.
Еле передвигая ноги, Волк подошел к упавшей от изнеможения Красной Пашечке. Она слабо улыбнулась.
– К бабушке? – тихо спросил Волк.
– К ней.
– Поздно, – сказал Волк и, привалившись к березе, дал дуба.
Пашечка вздохнула и отошла. Последнее, что она видела, был пробежавший мимо хромой заяц с явными признаками язвы желудка и цирроза печени.
Она приказала ему долго жить".
"Беспомощна не была никогда, но всегда — беззащитна.
Снисходительная к чужим, с близких — друзей, детей — требовала как с самой себя: непомерно.
Ненавидела быт — за неизбывность его, за бесполезную повторяемость ежедневных забот, за то, что пожирает время, необходимое для основного. Терпеливо и отчужденно превозмогала его — всю жизнь.
К людям труда относилась — неизменно — с глубоким уважением собрата; праздность, паразитизм, потребительство были органически противны ей, равно как расхлябанность, лень и пустозвонство.
КАК ОНА ПИСАЛА? Отметя все дела, все неотложности, с раннего утра, на свежую голову, на пустой и поджарый живот.
Налив себе кружечку кипящего черного кофе, ставила ее на письменный стол, к которому каждый день своей жизни шла, как рабочий к станку — с тем же чувством ответственности, неизбежности, невозможности иначе. Работе умела подчинять любые обстоятельства, настаиваю: любые. Талант трудоспособности и внутренней организованности был у нее равен поэтическому дару.
"Чужие жизни, которые нужно устраивать, ибо другие — еще беспомощнее (я, по крайней мере, веселюсь!) — целый день чужая жизнь, где я, может быть, и не так уж необходима…
Пишу урывками — как награда. Стихи — роскошь. Вечное чувство, что не вправе. И — вопреки всему — благодаря всему — веселье, только не совсем такое простое, как кажется…»
День таков: встаем часов в восемь, Марина готовит завтрак, а я убираю все постели, два стола, оба подоконника и подметаю пол хозяйским веником. Потом иду за молоком, выношу помои и приношу воду из близкого колодца. После завтрака мою посуду, а Марина ставит варить обед и садится писать. Я тоже пишу свои четыре странички. После обеда иду гулять, иногда Марина берет меня с собой на прогулку. Вечером читаю и рисую и рано ложусь спать.
Зимовали хорошо, тесно, дружно, пусть и трудно. Трудности мне стали видны впоследствии, девочкой я их просто не понимала, может быть, потому, что легкой жизни и не знала; то, что на мою долю приходилась часть домашней работы, считала не только естественным — радостным; то, что у меня было всего два платья, не вынуждало меня мечтать о третьем Главное же: мужественная бедность Марины и Сережи, достоинство, выдержка и зачастую юмор, с которыми они боролись со всеми повседневными тяготами, поддерживая и ободряя друг друга, вызывали у меня такое жаркое чувство любви к ним и соратничества с ними, что уже это само по себе было счастьем. Счастьем были вечера, которые иногда проводили мы вместе, у стола, освобожденного от еды и посуды.
Я не взялась бы говорить о герое Поэм (Родзевич К. Б.) — не мое это дело и вообще ничье, ибо все, имевшее быть сказанным и обнародованным о нем и об их героине, сказано в Поэмах Мариной и ею же обнародовано — если бы не «кривотолки», те самые, «которых не боятся чувства», но от которых страдают люди, а вместе с ними — и истина.
Далеко не все Маринины корреспонденты и собеседники, мимолетные «друзья» и просто знакомые оказались впоследствии на высоте ее доверия или хотя бы на уровне элементарной воспитанности (как ее ни прививали им в детстве), публикуя на страницах зарубежной печати «воспоминания» о Цветаевой и ее близких, касаясь обстоятельств их жизни и поворотов их судьбы. Речь не о тех «воспоминателях», кого память подводит на старости лет — с кем не бывает! — и не о тех, кому недостает сердца или глубины — на нет и суда нет! — речь о небескорыстных сенсационерах, о недоброжелателях-обывателях, сводящих — всегда на расстоянии безнаказанности — посмертные или прижизненные личные или политические счеты; о дельцах от окололитературы, плодящих домыслы и вымыслы, калечащих факты в своих якобы «исследованиях творчества и биографии».
Что еще сказать? Он, сквозь годы войн, германские лагеря уничтожения сберегший Маринины письма и автографы Поэм, прислал их в Россию, в цветаевский архив — с человеком, которого счел верным, т. е. неспособным нарушить тайны сугубо личной переписки, чтя память писавшей и волю адресата.
Он долго ждал этой верной оказии…
Еще скажу, что Сережа любил его, как брата.
На летние каникулы 1924 года я приехала — из Моравской Тшебовы — самостоятельно, посаженная в поезд Богенгардтами и встреченная на пражском вокзале папой. Привезла с собой зубную щетку, тощий и поглупевший дневник, переэкзаменовку по арифметике и (наследственное!) затемнение в легком. Последнее окончательно утвердило Марину в убеждении, что среднее образование девочкам не на пользу, а некоторым избранным натурам даже и во вред."
Вита,спасибо за наводку. Если вам интересен Михаил Шемякин, вы, наверное, видели передачу с ним у нас на сайте "Искусственный отбор. Обнаженная женская натура" из двух частей - там больше о творчестве -- может быть кому-то пригодится эта подсказка...
"Незримый Боже!
Чем тебя больше на свете нет –
тем тебя больше!"
"Плохой почерк" Портится почерк. Не разберёшь,
что накарябал.
Портится почерк. Стиль нехорош,
но не характер. Солнце, напрягшись, как массажист,
Дышит, как поршень.
У миллионов испорчена жизнь,
Воздух испорчен. Почки в порядке, но не понять
сердца каракуль.
Точно «Варяг» или буквочка «ять»,
Тонет кораблик. Я тороплюсь. Сквозь летящую дичь,
сквозь нескладуху –
скоропись духа успеть бы постичь,
скоропись духа! Бешеным веером по февралю
чиркнули сани.
Я загогулину эту люблю
чистописанья! Скоропись духа гуляет здесь
вне школьных правил.
«Надежды нету – надежда есть»
(Апостол Павел). Почерк исчез, как в туннеле свет.
Незримый Боже!
Чем тебя больше на свете нет –
тем тебя больше!
Художник фильма наверняка был воодушевлен картинами Альфреда Маннингса -- "откровенного противника модернизма", действительно ставшего очень известным. Некоторая старомодная красота пейзажей, сдержанность английских аристократов - и полыхание страсти внутри героев: лето в феврале... Незамысловатый любовный треугольник, но как красиво... Посмотрела картины Альфреда Маннингса в интернете -- обнажённые женщины и кони, кони, кони...
"Почему люди пьют водку?
Теплую, противную -
Полные стаканы
Пошлого запаха
И подлого вкуса?
Потому что она врывается в глотку,
Как добрый гуляка
В баптистскую молельню,
И сразу все становится лучше.
В год мы растем на 12 процентов
(Я говорю о валовой продукции.
Война замедляла рост производства).
Стакан водки дает побольше.
Все улучшается на 100 процентов.
Война не мешает росту производства,
И даже стальные протезы инвалидов Становятся теплыми живыми ногами -
Всё - с одного стакана водки. Почему люди держат собаку?
Шумную, нелепую, любящую мясо
Даже в эпоху карточной системы?
Почему в эпоху карточной системы
Они никогда не обидят собаку?
Потому что собака их не обидит,
Не выдаст, не донесет, не изменит,
Любое достоинство выше оценит,
Любой недостаток простит охотно
И в самую лихую годину
Лизнет языком колбасного цвета
Ваши бледные с горя щеки. Почему люди приходят с работы,
Запирают двери на ключ и задвижку,
И пять раз подряд, семь раз подряд,
Ночь напролет и еще один разок
Слушают стертую, полуглухую,
Черную, глупую патефонную пластинку?
Слова истерлись, их не расслышишь.
Музыка? Музыка еще не истерлась.
Целую ночь одна и та же.
Та, что надо. Другой - не надо. Почему люди уплывают в море
На два километра, на три километра,
Хватит силы - на пять километров,
Ложатся на спину и ловят звезды
(Звезды падают в соседние волны)?
Потому что под ними добрая бездна.
Потому что над ними честное небо.
А берег далек - его не видно.
О береге можно забыть, не думать".