Дорогой зритель!
Страница, которую вы вызываете, не может отобразиться, потому что в вашем браузере не включена поддержка JavaScript.
Если у вас есть вопросы, свяжитесь с нами любым удобным способом:
По телефону: +1-855-961-4571
По Skype: eTVnet
По электронной почте: support@eTVnet.com
-
Днипро - блестящее заключение!
Слово "обыватель" стало иметь отрицательное значение после революции, когда так важно было "гореть революцоинным огнем". В Пассиона́рной тео́рии этногене́за Льва Гумилёва (которая описывает исторический процесс как взаимодействие развивающихся этносов с вмещающим ландшафтом и другими этносами) - "обыватель" обозначает именно то, что привел ув. tal18: "тихий человек, полностью приспособленный к окружающему ландшафту, человек с нулевым уровнем пассионарности". Чтобы было понятно, пассионарность - это "страстное стремление к цели и готовность к сверхнапряжениям и жертвенности ради достижения этой цели ".
Так что если вы не герой, стремящийся отдать свою жизнь ради других, то вы - обыватель. И к этому значению уже многие привыкли, кстати говоря...
И если считать "быдло" все-таки исключением из правил, я бы разместила "обыватель" посредине: <быдло - обыватель - герой>.
Как я поняла, эта девушка , получив опыт работы в Америке, старается перенести его в Россию, если не по предотвращению насилия, чего в обеих странах предостаточно, то хотя бы по помощи жертвам насилия - такая система почти отсутствует в России.
Очень показательны, по-моему, звонки зрителей.
"Развивая Платона" (1976)
l
Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река
высовывалась бы из-под моста, как из рукава -- рука,
и чтоб она впадала в залив, растопырив пальцы,
как Шопен, никому не показывавший кулака. Чтобы там была Опера, и чтоб в ней ветеран-
тенор исправно пел арию Марио по вечерам;
чтоб Тиран ему аплодировал в ложе, а я в партере
бормотал бы, сжав зубы от ненависти: "баран". В этом городе был бы яхт-клуб и футбольный клуб.
По отсутствию дыма из кирпичных фабричных труб
я узнавал бы о наступлении воскресенья
и долго бы трясся в автобусе, мучая в жмене руб. Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой
там, где нога продолжает начатое головой.
Изо всех законов, изданных Хаммурапи,
самые главные -- пенальти и угловой.
II
Там была бы Библиотека, и в залах ее пустых
я листал бы тома с таким же количеством запятых,
как количество скверных слов в ежедневной речи,
не прорвавшихся в прозу, ни, тем более, в стих. Там стоял бы большой Вокзал, пострадавший в войне,
с фасадом, куда занятней, чем мир вовне.
Там при виде зеленой пальмы в витрине авиалиний
просыпалась бы обезьяна, дремлющая во мне. И когда зима, Фортунатус, облекает квартал в рядно,
я б скучал в Галерее, где каждое полотно
-- особливо Энгра или Давида --
как родимое выглядело бы пятно. В сумерках я следил бы в окне стада
мычащих автомобилей, снующих туда-сюда
мимо стройных нагих колонн с дорическою прической,
безмятежно белеющих на фронтоне Суда.
III
Там была бы эта кофейня с недурным бланманже,
где, сказав, что зачем нам двадцатый век, если есть уже
девятнадцатый век, я бы видел, как взор коллеги
надолго сосредотачивается на вилке или ноже. Там должна быть та улица с деревьями в два ряда,
подъезд с торсом нимфы в нише и прочая ерунда;
и портрет висел бы в гостиной, давая вам представленье
о том, как хозяйка выглядела, будучи молода. Я внимал бы ровному голосу, повествующему о вещах,
не имеющих отношенья к ужину при свечах,
и огонь в камельке, Фортунатус, бросал бы багровый отблеск
на зеленое платье. Но под конец зачах. Время, текущее в отличие от воды
горизонтально от вторника до среды,
в темноте там разглаживало бы морщины
и стирало бы собственные следы.
IV
И там были бы памятники. Я бы знал имена
не только бронзовых всадников, всунувших в стремена
истории свою ногу, но и ихних четвероногих,
учитывая отпечаток, оставленный ими на населении города. И с присохшей к губе
сигаретою сильно заполночь возвращаясь пешком к себе,
как цыган по ладони, по трещинам на асфальте
я гадал бы, икая, вслух о его судьбе. И когда бы меня схватили в итоге за шпионаж,
подрывную активность, бродяжничество, менаж-
а-труа, и толпа бы, беснуясь вокруг, кричала,
тыча в меня натруженными указательными: "Не наш!" -- я бы втайне был счастлив, шепча про себя: "Смотри,
это твой шанс узнать, как выглядит изнутри
то, на что ты так долго глядел снаружи;
запоминай же подробности, восклицая "Vive la Patrie!"
"Четвертого декабря 1930 года в Берлине состоялась премьера снятого американскими кинематографистами по роману молодого немецкого писателя Эриха Марии Ремарка фильма «На Западном фронте без перемен».
Его книга, возможно, лучшее, что написано о Первой мировой войне, классика литературы ХХ века. Это роман о «потерянном поколении», о молодых немцах, которых без всякого смысла заставили умирать на никому не нужной войне.
Но Ремарка возненавидели нацисты.
Цензура при министерстве иностранных дел Германии выдала фильму «На Западном фронте без перемен» прокатное удостоверение.
Тогда в кинотеатр, где демонстрировалась картина, явились первый секретарь столичного горкома партии Йозеф Геббельс и несколько депутатов-нацистов, пользовавшихся неприкосновенностью, а с ними двести штурмовиков. Они бросили в зал дымовые шашки и сорвали сеанс.
Геббельс срывал киносеансы пять вечеров подряд. Тогда начальник берлинской полиции Альберт Гржезински, бывший рабочий-металлург и социал-демократ, запретил нацистам демонстрации в столице.
Националисты призвали президента страны Пауля фон Гинденбурга вмешаться и прекратить показ фильма, «оскорбляющего чувства ветеранов войны». Президент откликнулся на просьбы однополчан.
По указанию федерального министра внутренних дел цензоры пересмотрели свое решение и запретили «На Западном фронте без перемен» — за «низкое эстетическое качество».
Нацисты торжествовали победу. Дело было не только в самом фильме. Принципиально важно доказать свою силу. Шла борьба за командные высоты, за власть и влияние, за право определять содержание духовной жизни в стране: «Мы решаем, что вы будете смотреть в кино!»
Нацисты выиграли эту борьбу, а через три года взяли власть.
Фашизм зависит от способности лидеров движения создать впечатление собственной силы, чтобы заманить в свои ряды одних и запугать других. И если общество позволяет себя запугать, очередной вождь получает возможность делать с этим обществом все, что пожелает. Если же общество отправляет фашиста туда, где ему следует быть, то есть за решетку, общество живет спокойно."
"Родители детям говорят: учись, а то будешь улицы мести. - А что в этом плохого? Приличное занятие, если кому-то это нравится"...
Интересно, был бы сам психолог счастлив послать дочь мести улицы?
В чем он прав, по-моему, - дети каким-то таинственным образом часто повторяют родителей, даже не желая того...
уважительнное отношение... Ваш Фонд вызывает просто гордость - уверена, моему сыну это понравилось бы - обязательно дам ему почитать.
Рита, я рада, что и вы нашли полезными какие-то из моих комментариев.
Возвращаясь к теме Эвереста - каждый человек обычно сам решает, чему стоит посвятить свою жизнь...
Герцен стал философом и изобрел русский феминизм в 40-х годах девятнадцатого века.
А я вспоминаю, как он здорово меня подвел однажды. Заболел мой грудной сын. Как ни померяю температуру - 37,5. Вызываю врача, даю антибиотик. Снова вызываю, снова даю. На третий раз педиатр советует: попробуйте под второй подмышкой померять.
Как подмышкой!!! - Я же в попке меряю!!! - Кто же знал, что там температура на градус выше...
Даниил Хармс
Жаль, Ольга Ломоносова говорит: "Едь в больницу" вместо: "Поезжай в больницу"...
Этот фильм для нашего поколения, которому сейчас трудно понять, как можно было так верить...
К сожалению, есть нефизические способы приобрести власть - но это труднее, зато не карается законом.
Ксения Собчак - будущий президент?
На чьи деньги Навальный отправляет детей учиться в US?